Светлоликим совершенством мне не стать в ряду икон,
Я всегда был отщепенцем, похуистом, говнюком.
Был момент — народовластьем, словно кровью по броне…
Но остался непричастен я ковсейэтойхуйне.
В начинаньях пиздодельных жизнь пройдет, как то да сё.
Я пишу в еженедельник: ЗЕАБАЛО ЭТО ВСЕ!
Дела нет. Все заебало. И не только простыня,
Но жена, как одеяло, убежала от меня;
И подушка, как лягушка, прыг да скок на грязный пол.
Я за свечку, свечка — в печку! Плохо помню этот год…
Я порвал, тогда «уздечку». (Кто в разводе, тот поймет!)
Все давно покрыто мраком, мать затихла перемать;
Я женат четвертым браком — бросил пить, курить, гулять;
Над заплаканным танкистом транспарант торчит бочком:
Я ОСТАЛСЯ ПОХУИСТОМ, ОТЩЕПЕНЦЕМ, ГОВНЮКОМ.
М.Ж.
Не считайте шуткой глупой,
Утром показалось мне,
Солнце, красною залупой
Поднялось в моём окне.
Я небритое ебало
Приподнял, пусть не без мук,
А руками, как забрало,
Приоткрыл глаза, но вдруг
Мне как пиздануло в рыло
Вдохновенья яркий свет,
От Всевышнего Светила
Кто-то крикнул: «Ты поэт!»
И хоть был я похуистом,
Отщепенцем, говнюком,
Пиздоболом, онанистом,
Хуеплётом, петухом.
Но перед Господней волей
Я трухнул, ебёна мать,
Через головные боли
Тут же начал сочинять:
«Я за свечку — свечка в печку,
Я за титьку — та в кровать,
Я уздечку в её течку,
Думал: «Только б не порвать».
А подружка, как лягушка,
Нет, не прыгала — лицом.
Не поможет водки кружка,
Чтоб держаться молодцом.
Ну, а что там дальше было
Не припомню я пока,
Ах, Небесное Светило,
Ты прости уж говнюка.
Ты же видишь, радикала
Заебала вся страна,
Одеяло убежало,
Как четвёртая жена.
Стол ушёл, как друг вчерашний
На своих кривых ногах.
Мой читатель — кто «без башни»,
Или просто «на рогах».
Кто проснулся не в постели,
Кто пиздякнулся башкой,
Божья воля: «Чтоб все пели
Стихотворною строкой».
Поперхнувшись перегаром,
Обоссав весь унитаз,
Божью волю, в стиле старом,
Исполняю я сейчас.
Ах, спасибо мать Федора,
Что читала в детстве мне
Я вплету без разговора
Кэтойвсеймоейхуйне.
Положу я «рубь» за «тыщу»
И простит меня сам Бог,
Хорошо хоть с бодунища
Я припомнить это смог.
Брось, не плачь ты мать старушка,
Не рыдай ты что есть сил,
Лучше выпьем, где же кружка,
Как Есенин говорил.
Не Есенин? Да и хуй с ним,
Нам поэтам поебать.
Мы титаны, мы не хруснем,
Есть и плоть у нас и стать.
Я теперь в другой когорте,
Чувствую в себе процесс,
Стихобульконья в аорте,
К рифмоплётству интерес.
Пиздобратия оценит,
Шобла-ёбла только ждёт,
Кто впеньдюрит им по фене
В стихотворный оборот.
Охуярит русским словом,
Разъёбёт туда-сюда,
Похуистопиздаболом
Чтоб остаться навсегда.
26.03.2024 Русский Прут. Красную армию не остановил даже «майор Половодье»
Гитлеровские войска от русских прикрывали не только грязь и бездорожье, но и шесть (!) рек — Горный Тикеч, Южный Буг, Днестр, Реут, Прут, Сирет. В течение месяца эти реки были одна за другой форсированы частями 2-го Украинского фронта.