К начальнику тюрьмы Дмитрию Самсонову зашел штурмбанфюрер русской литературы Эрик Брегис.
— Господин фельдмаршал, — обратился Эрик к Дмитрию. По данным нашей контрразведки, к вам в зону попал особо опасный поэт — рецидивист пастор Эль Ворон. Мне необходимо его увидеть. Вот письменное распоряжение от Министра обороны Эйнарса Репше. Эрик протянул документ.
— Куда взглянуть? Вы же на меня и так смотрите? — удивился штурмбанфюрер.
— Да нет, не на вас, а на документ, — Самсонов взял бумагу из рук Эрика и тщательно ее обнюхал.
— Действительно, от Эйнарса, — тихо сказал Дима, — странно очень странно. Мы же вчера с ним в бане парились, он даже слова не уронил, 5 бутылок пива уронил на пол, а ни одного слова не сказал. Ох, уж этот Эйнарс! Конспиратор, ешкин дед. Но пятна от селедки на документе оставил бродяга.
— Да, поэт-пастор-пацифист Эль Ворон был вчера доставлен к нам. Его арестовали, когда он в церкви к молодым прихожанкам приставал. Пытался всучить им свои стихи. Жуткого содержания стихи, скажу вам откровенно, порочащие славу нашего литературного рейха.
Мы решили его посадить в камеру к смертникам. Там в основном убийцы, насильники обитают, зоофилы и прочие ублюдки. Даже не знаю, жив ли он. Контингент — сами понимаете какой. Одни личности.
— Если с пастором что-то произойдет, ответите по всей строгости военного положения! — в голосе Эрика появилось раздражение, что для штурмбанфюрера большая редкость.
— Так точно! — ответил фельдмаршал, — пройдемте до камеры, господин штурмбанфюрер. Может, его еще не разорвали.
— Боже, храни пастора! — обратился к Богу Самсонов.
— Для Бога каждая паршивая овца — как дитё родное, — ответил Господь Самсонову.
Перед тем как открыть камеру, Дима посмотрел в глазок. Эль Ворон стоял в центре камеры и что-то читал с листка. Зэки заворожено, с открытыми ртами, слушали пастора.
— Почти как Ледяев, — подумал фельдмаршал.
— Сам ты Ледяев, — подумал Эль Ворон, не отрываясь от рукописи.
Фельдмаршал открыл дверь в камеру.
— Прошу прощения, господа зэки, — нам бы пастора забрать, — обратился к присутствующим Эрик.
Никто не обратил внимания на слова Брегиса. Зэки продолжали слушать пастора. Многие из них плакали. Некоторые лежали на полу с перерезанными венами.
Штурмбанфюрер подошел вплотную к пастору и прошептал ему в ухо:
— Пастор, вы нам нужны. Без вас русская литература перестает быть русской. Мы давно уже следим за вашим творчеством. Собирайтесь, пастор, нас ждут великие дела!
— Господин Эрик! А а как же эти заблудшие души, которые я лечу своими кантатами.
— Потом, потом пастор! Мы их на время заморозим! А когда вы освободитесь, ваши кантаты снова их разморозят. Сейчас Самсонов о зэках позаботится.
— Да, фельдмаршал?
— Так точно! Заморозим! Разрешите выполнять?
— Добро! — ответил Эрик, — а вас, пастор, я попрошу к нам на сайт.
— Уже там — ответил Эль Ворон и растворился в воздухе.
— Что это? Как это понимать? — опешил Эрик. Куда делся пастор? Фельдмаршал! Вы мне объясните, что у вас с заключенными происходит? Вы что, их не кормите? А?
— Колдун, однако, — задумчиво произнес начальник тюрьмы. Ищите его на www.snezhny.com в разделе «авторы».
26.03.2024 Русский Прут. Красную армию не остановил даже «майор Половодье»
Гитлеровские войска от русских прикрывали не только грязь и бездорожье, но и шесть (!) рек — Горный Тикеч, Южный Буг, Днестр, Реут, Прут, Сирет. В течение месяца эти реки были одна за другой форсированы частями 2-го Украинского фронта.