— Ладно, проходи, проходи, сейчас будет чай Ну, что нового?
— Представляешь, шел я сейчас над парком, а там у старой ротонды крыша обвалилась.
— Да что ты! Не может быть — сколько себя помню, у ротонды всегда была крыша.
— Была, а вот прошлой ночью обвалилась. Вокруг неё теперь разбросаны кирпичи, и трава рядом вся в штукатурке Знаешь, я думаю, если у ротонды теперь нет крыши, то ей самой не долго уже стоять. Ведь деревья слишком близко от неё растут, и я не могу обходить её стороной, да потом, и ветер
— Да, да, я понимаю Жалко
— Да Зато в парке теперь так красиво — вся листва уже проснулась! Деревья здороваются, кивают мне листочками, благодарят меня — так приятно!
— Еще бы — ведь ты даришь им воду!
— Да что уж там — разве это сложно — идти под облаками да сдувать с них капли? И потом, знаешь, так интересно смотреть на землю сверху! Вот идешь, идешь себе, и вдруг, там, внизу, все прячутся от тебя под зонтиками, как будто ты не дождь, а ураган какой-то. Но мне это даже нравится, потому что зонтики всегда пестрые, яркие, а мне этого как раз и не хватает — ведь обычно всё такое серое: небо серое, дороги серые, дни серые, и люди тоже серые А тут они раскроют зонтики, и мне уже веселей, и я уже бегу от радости! Ага, спасибо.
— Одну, две?
— Одну. Уф, горячий!
— Черный, как ты просил.
— Помнишь! А что это у тебя за музыка? От неё хочется затаиться в каком-нибудь маленьком облаке и ждать чуда.
— Это Ян Тирсен.
— Ааа, Франция Да, французы умеют писать музыку А знаешь, как по-французски будет «идет дождь»?
— Знаю, «Il flotte». А ты был когда-нибудь во Франции?
— Да, однажды осенью, когда вместе с птицами на юг летела Большая Туча. Я попросил её взять меня с собой, обещав каждый день аккуратно сдувать с неё капли и заботиться, чтобы ветер не сбил её с курса. Она согласилась, и через несколько дней мы уже были в Париже. Там она высадила меня на верхушке Эйфелевой башни, а сама полетела в дальше.
— Вот это да! Ничего себе! А что ты делал потом?
— Потом я немного посидел на самой верхушке, но скоро встретил стайку местных облаков. Благо, я говорю по-французски, так что мы быстро сдружились и целый месяц бродили вместе над холмами Парижа.
— Ого! А Лувр видел?
— Конечно. Я не Лувр, я весь Париж видел, каждый дом. Правда, внутрь меня нигде не пускали — приходилось смотреть только снаружи Зато сверху, над крышами и шпилями, сверху такой вид! Особенно ночью — когда весь Париж в огнях, а где-то недалеко пролетают самолеты. Садятся, взлетают, шумят Я люблю самолеты. С ними ближе к небу.
— Да, я тоже люблю летать. Ну, то есть на самолетах летать — сам-то я, как ты, не умею.
— Да я тоже вообщем-то сам не умею — всегда рядом с облаками.
— Всегда рядом с облаками это, должно быть, здорово!
— Да, это так, они прекрасны. Кроме того, облакам всегда есть, что рассказать. То они вспомнят свое детство, когда были еще только густым паром над лужами океанов, и ветер гнал их по небу, словно футбольные мячики; то спорят о том, что ожидает их там, внизу, когда они совсем растворятся в каплях; или вдруг какое-нибудь почтенное облако, совсем уже седое, расскажет, как однажды видело Фата-Моргану или три радуги вместе Знаешь, я думаю, небо не может жить без облаков точно так же, как облака не могут сущестовать без него. Если видишь небо без облаков, знай, это только ожидание.
— Ожидание?
— Да, синее небо — это лишь чистый лист, на котором чья-то рука вечером выведет клубящиеся письмена пара.
— Знаешь, я сейчас вспомнил одно стихотворение про облака. Оно начинается так:
«О облака
Балтики летом,
Лучше вас в мире этом
Я не видал пока!»
— Откуда это?
— Это из Бродского
И я прочитал дождю все стихотворение, а он слушал внимательно — так внимательно, как только некоторые люди могут слушать его самого: как он начинается, как идет, как сдувает капли с туч, как стучится в окна Мы еще о немного поговорили, но потом небо стало проясняться, и дождю пора было идти. Мы так долго прощались, что он едва успел на последнее облачко. Минута — и оно тоже скрылось за крышами домов вдалеке. Куда теперь оно летит? Над какими тропинками пройдет с ним мой дождь? Скоро ли навестит меня снова? Надо будет посмотреть сегодня прогноз погоды. Правда, там всегда в конце говорят про какие-то благоприятные и неблагоприятные типы, и часто врут, так что лучше не буду. Буду просто ждать. Потому что небо без облаков — это ожидание. Так ведь, дождь?
26.03.2024 Русский Прут. Красную армию не остановил даже «майор Половодье»
Гитлеровские войска от русских прикрывали не только грязь и бездорожье, но и шесть (!) рек — Горный Тикеч, Южный Буг, Днестр, Реут, Прут, Сирет. В течение месяца эти реки были одна за другой форсированы частями 2-го Украинского фронта.