Часто спрашивают, а как ты все-таки попал в Антарктиду?
Ответ, конечно, know-how. Думаю, время пришло открыться.
Парторг
— Мы с тобой летом в Якутии грузчиками в экспедиции работали, помнишь меня?
— Да.
— Есть шанс поехать поработать в Анголу!
Ты, что там упал? Не молчи! Это Африка! Да-да Африка, не Африканда! Доктора Айболита — читал?
— Да.
— Ты, как и прежде — инженеры могут все!? — Он помнил мой девиз.
— Да.
— Что ты заладил, да, да, да тебе придется выучить португальский язык и произвести приятное впечатление на зрительный нерв посла. Встречаться будем в пивном баре — я отпросился у начальства подучить тебя португальскому языку. Мне дали оплаченных две недели. С этого телефонного разговора с парторгом все и началось.
Португальский язык
Своему начальству в ГГО (Главная геофизическая обсерватория) парторг привел стальные аргументы:
— Португалия и Испания на карте рядом, как Украина с Россией.
Языки, стало быть, сходные, но надо на пару недель его — парторга — от работы освободить.
Зачем? Школьные знания испанского языка освежить и товарища-специалиста подготовить к визиту военно-технической делегации из Анголы.
Вот мы и сидим в пивном баре — языки освежаем пивком.
Мы немного выпили, но языки, как и Чапаеву, даются туго. Четкого плана еще нет.
— Сказать на португальском языке пару заученных фраз я, пожалуй, смогу, но вот поймут ли нас?
Парторг успел поработать на Кубе и подцепить там, помимо прочего, революционный оптимизм.
Незнание португальского языка его не смущает. Он может увлечь кого угодно своей харизмой.
— У тебя два крупных недостатка для наших дел — полуеврей и не пьешь, как следует!
Придется португальский язык взять на себя. — Говорит он.
Ты фотографируешь — значит, тебе остается зрительный нерв посла. Согласен?
— Так лучше.
— Договорились.
План
Посла из Анголы привезут к Вам в Информационный центр погоды.
Будешь говорить, как умеешь, по-русски, про свою любимую радиолокацию.
Расскажи, за что тут деньги получают. Упор на обслуживание аэропорта.
Наши хотят всучить ему метеорологический радиолокатор такой же, как у тебя.
По моему знаку речь прекращай. Свое лицо-противогаз меняй на улыбку! Переводить на португальский язык буду я.
— Радиолокацию за мной переводить на португальский язык?! — Это круто!
Восхищаюсь я его авантюризмом.
— Кому нужна твоя радиолокация — я переведу что-нибудь вечное, из моего любимого Ходжи Насреддина.
Направление было на собеседование к доктору географических наук Артемьеву.
Он возглавлял 24 Советскую Антарктическую Экспедицию.
Вопрос — Я знаю, Вы работаете на МРЛ-2, а что Вам надо для ремонта нашего радиолокатора Метеорит-2?
Ну, что доктору географических наук сказать, чтобы снять озабоченность?
Два одинаковых локатора — уже две большие разницы — как говорят в Одессе.
А тут локаторы разного назначения. В любом свыше миллиона деталей.
Отказ любой — это поиск одной плохой детальки среди миллиона исправных.
Потом задача — где взять исправную деталь для замены? Затем ремонт.
Короче, все не так сложно для тех, кто знает основные принципы, и посещал технические кружки при Доме пионеров.
Отвечаю коротко:
— Электричество.
— Принципиальные схемы и сам локатор.
Он мне — Вы нам подходите! Заполняйте. Поедете со мной в Антарктиду, там локатор сломался.
Дает чистый бланк с визой: «Оформить в состав 24 САЭ! Артемьев»
На секунду я задумался.
Ангола — жарко. Антарктида — холодно. Прохладу я любил больше и согласился, что бог свое дело знает.
Так я влетел в аэрометеотряд.
В Африку одной ногой я все-таки попал, по дороге из Антарктиды. Это была Южная Африка и Конго.
Аэрометеотряд
Должность была «радиолокаторщик».
Предстояло работать в составе группы аэрологов из трех человек.
Приготовления напоминали эвакуацию, как ее показывают в фильмах о войне.
Комаров Анатолий Нилыч — старший аэролог. Нилыч был назначен старшим в отряде.
Он только — только вернулся из Антарктиды. Зимовал на станции Молодежной, выглядел усталым.
По какой — то чрезвычайщине Нилыча припахали зимовать с нами в обсерватории Мирный.
Все вопросы — как там? Он, словно, не слышал, отворачивался, чтобы не показать лицо. Мне казалось, он что-то от нас скрывал. Так и вышло, но об этом мы узнали уже на судне, в Атлантическом океане .
Нас не хотели огорчать(!) — мы были чрезвычайной заменой составу, который попал в авиакатастрофу и весь побился.
Совсем не так я представлял отбор зимовщиков в Антарктиду — мы все были случайными людьми из разных организаций. Нас никто не готовил. Выпуск радиозонда видели только в кинохрониках и на фотографиях. Поднять нашу квалификацию «аэрологов» до «полярных аэрологов» Нилыч обещал по дороге, на судне.
Первое занятие состоялось после пересечения экватора. Думать раньше об Антарктиде ст. аэролог считал бесполезным и даже вредным для здоровья.
Действительно праздник пересечения экватора заархивировал старые и открыл новые страницы в памяти. (см. фотоальбом «Дверь в Южное полушарие»)
Больше всего Нилыча беспокоил неисправный локатор.
Выяснилось — технику Нилыч совсем не знал. Зимовать приходилось только с техническими ассами, которые к аппаратуре и близко ни кого не допускали, опасаясь сбить тонкие настройки.
— Механика очень сложная, сопровождать зонд вручную, на нервах, просто каторга для радиолокаторщика — пояснил Нилыч.
Нилыч осторожно поинтересовался — знаю ли я технику? — Ему сказали, что с ним в Антарктиду пойдут ассы из особого кадрового резерва.
Два кекса он уже видел. Они смотрели ему в рот и ловили каждое слово о зондах. Сразу было видно какие они аэрологи.
Я простодушно ответил, что тоже не умею включать локатор, но вот взял с собой учебник, где кое-что сказано про закон Ома и работу радиолокатора. Бывалый побледнел.
Желая тут же успокоить его, я повертел перед его носом книжкой и выразил уверенность, что успею ее прочитать.
Нилыч решил, что я пошутил и просил меня больше так не делать, мол, с юмором у него с некоторых пор плохо, и сердце от моих слов закатилось в пятки.
Судно торопливо продолжало движение на Юг — подгоняла Антарктическая осень.
Вот так я и попал в Антарктическую экспедицию.
Нас — избранных специалистов, белую кость, голубую кровь, царей природы, смелых героев — ждала фантастическая ночка с красавицей — Антарктидой.
Эту дурь белая ведьма — Антарктида — выбила из нас напрочь.
Все кто пережил эту ночь, поняли — любить, беречь всем живым надо только друг друга!
И еще одна важная тайна была нами открыта — в обществе встречаются люди, которые выступают за команду мертвой природы! Мы научились определять их теперь быстро — по их поступкам и словам. А Вы знаете как это делать?
Транспортные операции и сдача нам имущества мною описаны (см. «Наш ботик отвалил», «Как ты попал»?) — Транспортные операции, смена зимующих — это то, что научились делать в Антарктической экспедиции за многие годы.
Начало зимовки
Починить и освоить в сжатые сроки оборудование, было непросто.
Потребовалось большое напряжение сил, чтобы устранить все накопленные неисправности.
Это предстоит описать отдельно. Школьникам и технарям опыт может пригодиться.
Антарктида — предел обитания живого. Тут нет лишних знаний — все знания и навыки важны. Не знаешь — плати! Плати здоровьем, а иногда и самым дорогим — жизнью.
Низкий поклон всем моим учителям и педагогам.
Очень повезло, что старшим с нами был бывалый Нилыч. (см. «Будем пить»)
Его бесценный жизненный опыт выживания в Антарктиде помог нам адаптироваться и выбраться из Антарктиды с минимальным ущербом для здоровья.
Сам он уже не мог вынести обратной адаптации и продолжал жить только в высоких широтах.
Нам повезло, что с нами был аэрологом Леонид Васильев (см. «Хоровой кружок»)
Его двадцатилетний походный опыт на байдарках с женой — Ганой пригодился в Антарктиде. Невольно он принес целую языковую культуру, которая исключала обиды, гасила конфликты на всей станции.
Леонид, один из немногих, кто вернулся в свою прежнюю жизнь, и больше его к Белой ведьме в Антарктиду не отпустила умная женщина.
Наш третий — Эрик Бауман — метеоролог и дерзкий шахматист, стал опытным аэрологом.
Будучи человеком большого трудолюбия и высокой ответственности прекрасно дополнял нашу команду. Его память могла запоминать длинные комбинации.
Однажды он меня удивил — включил сам, настроил и подготовил к выпуску оборудование, в точности повторяя все мои телодвижения без всякого физического понимания, что за ними кроется.
Некоторые ручки — он признался — крутил отверткой просто «туда-сюда».
Мы чуть не потеряли зонд, но сделал он так, чтобы дать мне выспаться лишний часок.
Эрик, ау?! Привет! Я помню и благодарен тебе за это!
После зимовки Эрик покончил со старой жизнью, оставил Питер, семью и начал все заново на Крайнем Севере.
Будни зимовки
Будни зимовки затронуты в миниатюрах:
«Холодный склад»
«Дышать хочется»
«Информационный удар»
«Тонкая материя»
«Голландская подлива»
«Белая мгла»
"О! Счастливчик! "
«Крутой маршрут»
«Будем пить»
«Хоровой кружок»
Их список можно продолжить, чтобы описать опыт 66 человек зимующего состава, пса и кота рядовой Советской Антарктической Экспедиции, которые и ныне ежегодно продолжаются под именем РАЭ — Российская Антарктическая Экспедиция.
Возвращение и обратная адаптация
Пока только один рассказ
«Зубы»
Как оказалось — это самый трудный период для тех, кто зимовал. Опыт обратной адаптации описан мало. Судьбы зимовщиков, привлекаемых из разных городов России, интересно бы проследить. Надеюсь, они откликнуться и помогут крупицами своего опыта осветить наиболее трудные моменты обратной адаптации, которые могут быть достойным примером для многих.
26.03.2024 Русский Прут. Красную армию не остановил даже «майор Половодье»
Гитлеровские войска от русских прикрывали не только грязь и бездорожье, но и шесть (!) рек — Горный Тикеч, Южный Буг, Днестр, Реут, Прут, Сирет. В течение месяца эти реки были одна за другой форсированы частями 2-го Украинского фронта.