Сорокин "Голубое сало "
Сорокина я ранее не читал, и не читал на него рецензий. Так что перед вами чистый экспермент. Написать этот текст меня побудило не стремление вмешаться в литературный процесс (я не собраюсь конкурировать с профессиональными критиками), а желание продемонстрировать метод объективного анализа литературных текстов в стиле «как это делается». Кто-то, без сомнения, написал бы более профессиональный отзыв с нужными цитатами из классиков. Лично к Сорокину я ничего не имею, и желаю ему удачи.
1. Язык: 4 с большим минусом. Сорокин — талантливый пародист. Ахматова спародирована почти безупречно, остальные немного похуже («ударил быстрый свинец» — штамп, для Платонова нехарактерный). Если бы он этим ограничился — поставил бы 5 с минусом. Гораздо хуже оригинальный авторский текст. О языке творения сразу можно судить, если имеются в наличии бытовые описания (даже самый абстрактный художник не может не уметь рисовать, «чтобы похоже», иначе он не художник, а шарлатан). Здесь же явно не достает школы и в целом напоминает самодельную табуретку: и ножки немного разные и следы от шкурки под лакировкой в глаза бросаются. Пример: «люстра в стиле модерн». Это что такое? Такой штамп, который для современного читателя вообще ничего не обозначает, характерен для уровня детектива 1920-х годов, где бытовые описания вставлялись по принципу «как можно быстрее отделаться». Ну, надо было дать определение люстре (никакая она не может быть), вот и появилась «в стиле модерн». Еще пример: «открыл коробку с набором платиновых гирь», «стал вынимать куски голубого сала и аккуратно класть на платиновую чашу весов», «выбрал десятикилограммовую платиновую гирю». Понятно для чего это Сорокин написал — он хотел подчеркнуть «эталонность» весов. Но перечитайте этот кусок: повествование ведется от лица «объектива кинокамеры». И даже если бы это был живой персонаж, он НЕ МОЖЕТ ЗНАТЬ, что весы-гири именно платиновые. Он что, химический анализ проводил? Тогда так и напишите. Чаще всего в таких случаях используют технический прием, когда или кто-то вслух сообщает, или «он знал, что гири из чистой платины», или "на коробке выделялась надпись... ". Короче: следы от рашпиля, даже шкуркой не проходили. Есть и откровенные стилистические ошибки, следы плохого редактирования: "За дверями Сталина встретили адъютант Гитлера, Сисул, Аджуба и четверка хрущевских ниндзя. — Проводите нас в комнату спецсвязи, — сказал ему Сталин. " Кому именно «ему»? Сравните Довлатова, который вылизывал свою прозу так, чтобы в одном предложении не встречались слова, начинающиеся с одной буквы.
Особенно не удался Сорокину эксперимент с «новым русским». Не получилось у него нового ЯЗЫКА. Сравните хотя бы с падонками, и вы поймете, о чем я. Получился просто описательный признак, чтобы внешне отличить «бл..й» от других. Характерно: ни одно из выражений Сорокина не стало крылатым, не вошло в фольклор, хотя это происходит даже с куда более слабыми авторами. Не звучат эксперименты Сорокина, и все. Я вот единственное, что у него заимствовал — «Okay». Это неплохо.
2. Образы-характеры: 3 с минусом. Это самое слабое место практически всех современных писателей. Что хотят, то и делают: в разных местах творения приходится вспоминать, кого именно ранее обозначал персонаж вот с таким именем. Как будто о разных личностях идет речь. И если классические писатели «низкого» жанра попросту брали краски без оттенков, но сбиться там было невозможно: вот это герой, вот это злодей, то сейчас перемешивают, как хотят. Это не сюрреализм, это непонимание того, зачем вообще у табуреток одинаковые ножки. Когда научишься владеть «реализмом» не хуже Кустодиева или Репина, тогда можно браться за сюрр. Правда, справедливости ради, Сорокин еще не из худших — какие-то образы оседают в памяти (ААА, например). Но в целом — крайне неубедительные и почти бестелесные персонажи. Особенно в части лексики: все говорят одинаково — и офицер охраны, и Гитлер, и (якобы) рафинированная интеллектуалка Лени, и малолетняя дочка Сталина, и дремучий Иван из тайги, и аристократ Хрущев, который ничем не отличается от (предположительно) малограмотного Сталина. То, что Хрущев — аристократ, следует только из антуража, иначе бы не отличить. Недалеко ушел и Boris, который вроде бы говорит на том самом «новом русском», но это то же, что антураж для Хрущева — чтобы хоть чем-то отличался. (еще о героях см. также далее)
3. Сюжет: 3. С фантазией у Сорокина, на первый взгляд, все «Okay». Олицетворенные метафоры в стиле таганковских спектаклей 60-х годов у него на высоте: тут и «людоед Сталин» и «человеческий материал», который «сгорает в топке всемирной революции», и ассоциация «совок — гавно», и «трусливая и продажная интеллигенция» и еще многое другое. Отдельные рассказы, встроенные в «сало», очень неплохи сами по себе (скажем, про заплыв с цитатами). Оговорку «на первый взгляд» я поставил потому, что метафоры метафорами, а детали выстроены довольно беспомощно, и драйва явно не хватает. От романа ждешь как минимум некоего «собственного мира», убедительного и наполненного конкретикой, и все без исключения лучшие образцы литературы такой мир выстраивают — не замечали? Это вообще один из главных формальных признаков ЛИТЕРАТУРЫ, иногда даже более важный, чем язык и собственно техника: типичнейший примеры — Жюль Верн или Дюма, которые писатели никакие, а мир, в котором живут герои, сумели выстроить блестяще, их миры даже стали неким общественным архетипом. И уж в «большой» литературе без этого вовсе никуда: если вселенная, в которой герои действуют, выстроена, как надо, то любая сказка становится реальнее жизни. Это один из отличительных признаков «настоящего искусства».
Сорокинский же мир лишь намечен — в лучшем случае тянет на рассказ (ну ладно, повесть), а не роман — кое-что прописано подробно (и даже умело), на остальное времени не хватило и/или желания (почему — см. далее). Картина оказалась недорисована, и свободное место, где холст проглядывает, постарались замазать первыми попавшимися красками, а то и вовсе вырезать куски. Потому Сорокину «вечность» явно не грозит — когда помрут поколения, с полуслова понимающие сегодняшние метафоры, его будет читать попросту незачем: объясненный анекдот перестает быть смешным. И скучно, как сегодня скучен какой-нибудь (какая-нибудь) Шелли и даже Свифт — это при том, что техникой они владеют куда получше Сорокина. Но мы на 90% не понимаем, "о чем они тут? «.
4. Идея, сверхзадача, message: 3 балла. Тут нужно кое-что пояснить. В отличие от «вселенной» и писательской техники, наличие сверхзадачи в произведении искусства, вообще говоря, второстепенный фактор. Есть сколько угодно примеров «чистого искусства», когда мастерски выполненное произведение имеет эстетическую ценность само по себе (поэззия «серебрянного века», к примеру). Оно тогда может, например, интерпретироваться каждым совершенно по-своему. Или некий message (и даже не один) все же заложен, но он не есть главная компонента (обычно это называют «многоплановость»). Есть и примеры наоборот, где произведение писалось с конкретной сверхзадачей («Игра в бисер», «1984»), но художественные качества вытягивают его на уровень ЛИТЕРАТУРЫ. Большинство современых писателей (и к сожалению, художников) напрочь забыли о том, что произведения можно создавать без явной цели что-то высказать конкретное (сходите на любую выставку концептуалистов). В крайних таких случаях (и довольно многочисленных) вместо литературы/живописи/кинематографа получается вообще публицистика — когда все подчинено цели довести до читателя некую мысль. Но как раз мысль, даже самая умная и глубокая, художественность ни в коем случае не заменяет, а в случае неудачи запросто может, наоборот, утянуть вместе собой и всю художественность.
Реплика в сторону: даже забавно, что когда партия-правительство явно заставляло художников-писателей выполнять некий «социальный заказ» (а на самом деле, конечно, требовалось просто восхвалять режим и проводить решения последнего пленума), все сопротивлялись и всячески уворачивались (и не так уж редко это даже удавалось). Но когда «заказ» отменили, то все, как один, словно с цепи сорвались: все вокруг стало социально заостренным. Какая разница, с каким знаком и под знаменем какой идеологии это делается? Важно, что к искусству это — само по себе — не имеет отношения. Это может быть темой произведения, а может и не быть, от этого произведение — также само по себе — не становится ни лучше, ни хуже. Маяковский писал блестящие стихи на весьма сомнительные темы, воприняв требование «социального заказа» буквально и от чистого сердца. И на те же темы писал, к примеру, Демьян Бедный, но даже в моем поколении про него уже мало кто чего знал, кроме имени.
В русле этой тенденции лежит, к сожалению, и Сорокин. Представляю, за что Сорокина преследовали «Наши» — очевидно, за декларативный нигилизм, мат и откровенную порнуху. Это только очередной повод посмеяться над «новыми комсомольцами» — в осадке бесплатная реклама и ощущение неловкости от глупости их лидеров. Эпатаж, как таковой, не может возмущать — важно, что за этим кроется.
Так вот, оказывается — почти ничего. Нет, message у него очень яркий и убедительный. Я лично готов согласиться с Сорокиным в его безжалостной критике «совка», и даже буду утверждать, что критика его выходит далеко за рамки собственно «совка»: мол, посмотрите, человеки, какие вы. Нравится? Но если бы не эта четкость и убедительность формулировок сверхзадачи «сала», и не ее известная значимость (а то бывает по-всякому), я бы тем не менее Сорокину поставил в этом пункте двойку, а не тройку. Раз это идея, то и давайте судить ее с тех позиций, с которых оценивают идеи. Нет, не в рамках конкретной идеологии (хорошо-плохо, вредно-полезно), а в смысле — насколько идея заслуживает внимания, как хорошо получилось ее довести. Так вот: «негатив», каким бы он обоснованным не был, не та идея, которой в художественном произведении можно подчинить все остальное. Голое отрицание — это отсутствие идеи. (Сравните со справедливой руганью в адрес нашего ТВ за «сплошной негатив».) Прощающие этот недостаток (в том числе и в журналистике) рассуждают примерно в следующем ключе: посмотрит человек вот в такое зеркало, ужаснется и станет себя вытягивать «на уровень». Это ошибка: читающий или смотрящий такое просто себя не идентифицирует с героями («но я-то лучше»). А поскольку «позитива» («идеалов») не предлагается, то весь этот «негатив» приводит только к самообольщению — обыватель поднимается в собственных глазах («все вокруг дерьмо, но я не такой»). Отсюда и популярность «негатива», и миллионные тиражи таблоидов.
К чести Сорокина — подозрения, что он это делает попросту в коммерческих целях, не возникает. Но и плюсов ему за честность не полагается: именно поэтому, я подозреваю, он и выкинул технические подробности мира, к котором живут герои, и не стал напрягаться насчет проработки характеров. Он все сказал, герои ему нужны только для выполнения сверхзадачи: этакие говорящие роботы, манекены. Для произведения исусства это катастрофа. Художественное произведение не программа, где пользовательский интерфейс может быть сколь угодно безобразным, лишь бы работало. В нем «пользовательский интерфейс» имеет самостоятельную ценность. Возникает законный вопрос: а зачем тогда вообще это написано? Получается, что с единственной целью — покритиковать общество. Ну, с этим Сорокин справился, скажем так: не хуже других.
Вывод: прекрасный пародист, но средненький писатель, нашедший в эпатажной тематике маскировку ограниченности своих возможностей. Бывают, впрочем, и хуже.
Мое личное отношение: не прочел бы, ничего не потерял. Кому-то Сорокин безусловно, понравится. Если кто не читал, вероятно, прочесть следует — ради общего образования («сала», думаю, достаточно). Лично я в подобном жанре предпочел бы Пелевина — у него хоть чувство юмора на высоте, а не сплошь сортирное, оттого читать приятнее. Да и с писательской техникой у Пелевина гораздо лучше. Правда, Пелевин — чистый постмодерн, игра с читателем, и это не позволяет рассматривать его всерьез. А Сорокин к постмодерну и близко не лежал: он самым натуральным образом тыкает читателя мордой в выгребную яму. И тут уж кому что нравится.
Автор рецензии Юрий Ревич
2007-01-20 Эрик Брегис |